Саентология работает,
лишая человека эмоций и сочувствия

Джон Атак: как избежать ловушки для ума, расставленной Саентологией.

Джон Атак — автор книги «Кусочек синего неба», одной из лучших книг о Роне Хаббарде и Саентологии. Он выпустил новое издание книги и на протяжении года с лишним по субботам помогал нам продираться сквозь мифы, легенды и спорные факты, связанные с Саентологией, которые снова и снова пережевываются в книгах, статьях и особенно в Интернете. Он любезно прислал нам еще одно сообщение.

ОРТЕГА: Джон, последние год-два ты писал нам о том, с каким трудом саентологи вырываются из пут образа мышления, порожденного глубоким погружением в сочинения Рона Хаббарда. Но на этот раз ты превзошел самого себя. Мы с нетерпением ждем комментариев от наших читателей. Давай, Джон, помоги нам сорвать саентологическую завесу.

ДЖОН: Пережив несчастную любовь, многие эмоционально закрываются. Они избегают глубоких отношений, боясь вновь пережить эти невыносимые чувства. Со мной так случилось, когда мне было 19, и в результате я оказался в Саентологии, стремясь обрести столь полную эмоциональную уравновешенность, чтобы ничто и никогда не смогло меня вновь погрузить во тьму. Ничего не вышло. Несмотря на все мои старания и ухищрения Рона Хаббарда, все мои чувства по-прежнему при мне. И я несказанно этому рад!

Мне понадобилось провести в Саентологии 9 лет, чтобы понять, что она не дает эмоциональную уравновешенность. Несмотря на пять уровней ОТ, Курс Оценщика Серии Данных (DSEC) и множество курсов обучения одитингу, я так и не преуспел в этом. Саентология предлагает именно такую эмоциональную закрытость, какой ищут отвергнутые влюбленные.

Один друг рассказал мне, как после сеанса «травли быков» во время ТУ-0 он с удовлетворением отметил, что его тревожность исчезла. Вскоре он понял, что попросту утратил способность эмоционального отклика, и впоследствии, что бы он ни делал, нормальная способность к нему так и не вернулась. Прошло уже почти сорок лет с тех пор, как он рассказал мне об этом, — выходит, большую часть своей взрослой жизни он провел в отстраненном состоянии, неспособный полноценно жить в мире эмоций по причине неослабного влияния этой мощной и вредоносной методики. И это тем более болезненно для него, что он сострадательный и участливый человек. А какой смысл в мире, если нет чувств?

Еще одна близкая подруга поведала мне, что после того, как она выросла в Саентологии и провела пять лет в Морской Организации, она не была уверена, чувствовала ли вообще когда-нибудь любовь. Когда она была младенцем, и ей было больно, мать-саентолог молчала и «не проявляла никакого сочувствия». С помощью упражнений из нее выбили всякое нормальное родительское сострадание, так что у моей подруги просто не было нормальной возможности научиться сострадать — проявлять заботу и участие к страждущим. Когда умерла ее близкая подруга, она ровным счетом ничего не почувствовала. Еще один бывший ОТ рассказал мне, что не пролил ни слезинки, когда умерла его любимая мама. Она «вышла из тела».

Недавно я читал книгу «Доктор и душа» Виктора Франкла. Франкл прошел через Дахау и Освенцим и сумел вынести нечто чрезвычайно хорошее из этого страшного опыта. Он пишет о душевной омертвелости, которая овладевает людьми, лишенными права управлять собственной жизнью, и это очень похоже на эмоциональную отстраненность, которую я наблюдал в некоторых бывших членах Морской Организации. После первоначального осознания, что жить незачем, пишет Франкл, «Через несколько недель или дней за этой стадией обычно следует вторая фаза, глубокая апатия. Эта апатия — своего рода защитный механизм психики. Все, что раньше волновало или огорчало заключенного, что вызывало его гнев или погружало его в отчаяние, все, что ему приходится видеть, или в чем приходится участвовать, отскакивает от доспехов, в которые он себя облек. Произошла адаптация психики к необычному окружению; события в этом окружении доходят до сознания лишь в размытом виде. Эмоциональная жизнь перешла на низкий уровень… Интересы ограничиваются самыми непосредственными, самыми насущными потребностями. Все мысли, кажется, сосредоточены на одной-единственной задаче: пережить этот день».

Я был бы признателен, если бы бывшие саентологи, и в особенности бывшие члены Морской Организации в своих комментариях к этой заметке рассказали о собственных ощущениях. Сейчас, тридцать лет спустя после ухода из культа, я все еще пытаюст понять, как у других людей проходит процесс выздоровления.

Саентология вызывает у человека эмоциональную отстраненность. В то время как весь мир ищет лекарство от аутизма, синдрома Аспергера и социопатии, Саентология активно генерирует симптоматику, сравнимую с этими опасными и инвалидизирующими состояниями. Аутисты не откликаются на эмоции из окружающего их мира. Им крайне трудно расшифровать смысл улыбки, ухмылки, нахмуренных бровей или даже выражения ужаса на лице. Некоторым саентологам, в особенности из второго поколения членов организации, тоже трудно интерпретировать эмоции — возможно, благодаря непроницаемому выражению лица из ТО-0, которое у большинства саентологов маскирует эмоциональные проявления, или откровенной имитации эмоций, которой учит Саентология.

Социопаты неспособны на сочувствие. Д-р Гарольд Шипман из Англии, убивший более пятисот своих пациентов, сетовал на то, что его неправильно поняли, и что он всегда только помогал своим жертвам. Безумные последователи Аум Синрикё решили истребить все население Японии, чтобы люди могли родиться вновь, обнулив свой кармический долг. Сектанты запасли достаточно зарина, чтобы убить миллионы людей, но их план умертвить всех пассажиров токийского метро сорвался.

Хаббард заимствовал ярлык «антисоциальная личность» из психиатрии. В частности, у Херви Клекли, чья книга Mask of Sanity в 1950-х годах была бестселлером. Я был очень рад, когда Ричард де Милль — анонимно написавший за Хаббарда книги «Наука выживания» и «Как жить, даже если вы руководитель» — написал мне письмо, в котором поздравил с выходом нового издания «Синего неба» и отметил, как я был прав, когда назвал Хаббарда единственной настоящей Подавляющей Личностью. Он подходит по всем параметрам. Включая его частые «широкие обобщения» относительно психиатров (таких как Клекли), у которых он позаимствовал так много своих идей. В психиатрии «антисоциальное расстройство личности» — синоним «социопатии». Так что когда тэтанисты говорят о ПЛ, они в действительности называют своих критиков социопатами.

Хаббард был архитипической ПЛ. Он купался в изобилии и роскоши, держа при этом свою Морскую Организицию в жалкой нищете. Когда снимали фильмы о «технологии», ему показалось, что съемочная группа слишком много тратит, так что он урезал расходы на туалетную бумагу. Члены съемочной группы воровали телефонные справочники из уличных автоматов. Хаббарда никогда нельзя было упрекнуть в сострадательности. Он ужинал фуа-гра, в то время как съемочная группа питалась рисом и чечевицей. Наверняка, какая-то часть тех 648 миллионов долларов, указанных в его завещании, могла пойти на то, чтобы вытащить Морскую Организацию из нищеты. Похоже, несмотря на словесные потоки, которые Хаббард изливал на собственных последователей, у него к ним было очень низкое «аффинити».

Флэвил Йикли в своем оригинальном исследовании сделал вывод, что члены деструктивных культов «клонируют» особенности своих лидеров, что порождает в них диссоциативные свойства. Среди членов христианских общин можно найти все шестнадцать типов личности по Майерсу и Бриггсу, тогда как члены всех культов, которые изучал Йикли, тяготели к единственному типу личности — уникальному в каждом случае. Саентологические «инструктаж» и «процессинг» приводят к отсутствию сочувствия и сострадания и к одержимостью собой. Поскольку члены культа копируют своего лидера, саентологи проявляют те же опасные особенности, которые регулярно демонстрировал их Основатель.

Мне известен случай, когда пожилой саентолог бросил двух малолетних детей — они выросли в полной нищете, — чтобы посвятить себя Саентологии. Он сделал себе состояние, но не дал ни цента, чтобы помочь детям. Это очень напоминает поведение самого Хаббарда, который перестал давать деньги своим первым двум детям, когда им не было еще и десяти. Он вновь женился, еще не разведясь с матерью первых детей, а потом бросил и вторую жену с ребенком. Хаббард не общался со старшим сыном, Роном-младшим по прозвищу «Нибс», а другой его сын, Квентин, покончил с собой, хотя был одним из всего 24 человек, прошедших наивысший уровень саентологического обучения, курс Класса XII. Вот и весь его опыт применительно ко «второй динамике».

Если у Хаббарда и были хоть какие-то проблески совести, он избавился от них с помощью одитинга, и это важная часть Саентологии. С помощью одининга можно снять с себя ответственность. Один чувак хвастался мне, что в Саентологии можно делать все, что хочешь, а потом заплатить за исповедь и избавиться от всякого чувства вины. «Заглаживание вины» Хаббард ставил в нижнюю часть шкалы эмоциональных тонов. Не рекомендуется даже просить прощения, не говоря уже о возмещении ущерба.

Если истинная религия стремится к примирению и предлагает сострадание, Саентология живет за счет ненависти и враждебности.

Хаббард регулярно высказывался против преследований. По его словам, их причиной был заговор Всемирного банка, заговор Меморандума Танаки, заговор психиатров, заговор прессы — всех, кого он подозревал на той конкретной неделе. Саентология же никогда не признавала свою ответственность, просто и неоднократно заявляя, что виновные в проступках понесли наказание. Они следуют принципу Джона Уэйна: «Никогда не извиняйся. Это признак слабости». В подлинно религиозном чувстве нет места врагам, но есть место состраданию ко всем.

Что хуже всего, сами «процессы», якобы призванные привести к великому состоянию «оперирующего тэтана», в действительности снижают сострадание и усиливают нарциссическое самомнение, характерное для социопатического расстройства. Тех, кто не был членом организации, Хаббард презрительно называл «сырым мясом», «пустоголовыми», «вогами». Мы живые мертвецы, зомби, как он писал в своих заметках по поводу «хронических эмоциональных тонов», — все мы, кто находится «ниже смерти» по его шкале эмоциональных тонов. «Вогам» — поскольку мы «ниже смерти» — нельзя разрешать голосовать или участвовать в управлении государством. Тем самым, саентологи превращаются в элиту, что способствует нарциссизму, как и всякое подобное самолюбование.

ТУ — открытые врата в эмоциональную отстраненность. ТУ «высшего уровня инструктажа» появились, когда одна группа студентов оказалась чересчур буйной на вкус Хаббарда. Он велел своему старшему сыну Рону-младшему разработать методику, с помощью которой их можно было бы обуздать. Так, на горе всем, кому пришлось через это пройти, появились упражнения, когда нужно орать на пепельницы (несомненный способ «сбить с толку», если воспользоваться терминологией гипноза) и повторяющееся поведение процесса «8-C» (еще одна методика введения в транс).

Наверное, самые возмутительные методы связаны со шкалой тонов. Саентологов учат имитировать различные эмоциональные состояния. После длительных упражнений становится трудно понять, какие из твоих эмоций настоящие, а какие искусственные. Актеры часто жалуются, что после всех сыгранных ролей им трудно понять, кто же они такие «на самом деле». Более того, овладев как следует искусством подделки эмоций, саентолог начинает манипулировать другими людьми, ни на секунду не задумываясь об этической стороне своих действий. Я со спокойной душой поднимал людей вверх по шкале, но упирался, когда нужно было их опускать (например, при вербовке объект эмоционально ограничивают, чтобы найти «разрушение», т. е. то, в чем он испытывает наибольшую трудность, а потом опускают вниз с помощью «страха ухудшения»).

Упражнения со шкалой тонов можно рассматривать с точки зрения когнитивной поведенческой терапии, в рамках которой пациента приучают к новой модели поведения посредством повторения. Однако упражнения со шкалой тонов вызывают эмоциональную отстраненность. Что еще хуже, как только эта отстраненность появляется, жертва обычно перестает осознавать перемены в собственном поведении. Подобно моему другу, о котором я рассказывал выше, человеку может даже нравиться, что какие-то эмоциональные реакции оказались подавленными.

За непродолжительное время саентологов отделяют от собственных эмоций. В «Открытом письме клирам» Хаббард жизнерадостно объясняет что «клиры» должны притворяться совершенными, если менее развитых существ оттолкнет от Саентологии более искреннее поведение с их стороны («ваша первая обязанность — оберегать репутацию состояния клира с помощью примерного поведения»). Притворяясь перед миром, что все замечательно, в действительности саентологи не вправе обсуждать свои личные проблемы — разве что за деньги с соответствующим представителем организации. Это запрет на обсуждение своего «кейса». Ему сопутствует запрет обсуждать Саентологию — один из многих запретов относительно общения, наложенных человеком, который сказал, что «решение в том, чтобы общаться больше, а не меньше».

Я дважды беседовал с одним человеком, который стал жертвой «выбрасывания за борт». Во время первой беседы он говорил об этом легкомысленно, словно о забавном студенческом ритуале посвящения. Когда же я вновь беседовал с ним несколько недель спустя, он уже не притворялся. Это был грубоватый и прямой бизнесмен, всегда улыбающийся, всегда высчитывающий наилучшие шансы. При второй беседе мой вопрос пробил многолетнюю саентологическую броню, он повесил голову, в его глазах появились слезы, и он признался: «Это было ужасно».

Эмоциональная отстраненность зачастую приводит к очень серьезным последствиям. Вот что рассказал мой покойный друг Роберт Вон Янг Конвэю и Сигелману (цитата из второго издания их книги Snapping): «В Саентологии с тобой происходит так называемое „соматическое отключение“. По существу, в этот момент ты перестаешь чувствовать. Твои эмоции подавляются, но ты думаешь, что они выходят наружу. Более того, тебе это кажется замечательным. Только уйдя из организации, я осознал, что произошло, и тогда я начал по-настоящему копаться в своих эмоциях. Оказалось, что я словно маленький ребенок. Я чувствовал что-то и спрашивал себя: „Что это за чувство?“ — а потом просто терял самообладание. Внезапно оказалось, что в моей жизни есть все эти болезненные моменты, которые были перевязаны, спрятаны, переименованы, и я не знал, что с ними делать. Я словно открыл временную капсулу, и все эти чувства двадцатилетней давности хлынули наружу».

Мне посчастливилось знать Вона и принимать некоторое участие в его возвращении к настоящим чувствам. Саентологи похожи на других жертв насилия, которые пережили такое унижение, что создали внутри себя тайное пространство, секретное убежище, куда могли спрятаться от любых чувств. Уже давно известно, что многие насильники сами были жертвами насилия, и в некоторых случаях именно в этой тайной комнате они строили планы своей иррациональной мести. Эллиот Роджер, убивший шесть человек в Санта-Барбаре, — пример такого поведения. Ему казалось, что все девушки его отвергают, и он стал мстить. Он явно страдал сильнейшей эмоциональной диссоциацией. Это худшее, что может случиться с человеком, оторванным от собственных чувств, но многие бывшие саентологи мучаются от депрессии, хронической усталости, неконтролируемых приступов гнева, потому что нормальные пути выражения эмоций у них перекрыты. Вера в то, что все в нашей жизни порождено нашими желаниями, становится причиной чувства вины и неполноценности, скрывая подлинные причины расстройства: саентологические инструктаж и процессинг и унижения, которым подвергают сотрудников.

Поняв, что в разном настроении мы сталкиваемся с разными сторонами нашей собственной богатой и сложной натуры, мы обретаем возможность избавиться от тех вбитых нам в голову идей, которые порождают в бывших тэтанистах неправильные эмоции. Хаббард прекрасно понимал, что сознание, работающее по принципу «стимул — реакция», поддается гипнозу, и он знал, как напичкать его внушенными командами. (Вы никогда не задумывались, почему в одитинге есть команды, но нет вопросов?) Он также знал, что людям можно внушить какие-то идеи, если заставить их вспомнить пережитые травмы. Вспоминая болезненные события, мы более открыты к внушению. Людьми гипнотически управляет не содержание энграммы, а содержание учения самого Хаббарда. Как он говорил: «Единственный способ установить контроль над разумом — это силой сделать разум невежественным в отношении самого себя» (Дианетика 55!), — именно это и делает Саентология. Прежде всего тем, что практически лишает своих приверженцев способности понимать простые методики, вызывающие эйфорию, которыми так откровенно пользуется Хаббард (подставьте вместо слова «эйфория» фразу «очень хорошие показатели»), и порождает в них патологическую боязнь любого другого понимания того, как работает сознание.

В той же книге Хаббард писал: «В какую ловушку может попасть человек? Главным образом в ловушку идей». Парой страниц ниже он добавляет: «...фиксация происходит только при одностороннем общении». Саентология — это система одностороннего общения, от Хаббарда, отрицающего, что кто-либо другой может что-либо добавить к его «технологии», до попавшего в ловушку саентолога, который барахтается в ловушке идей. Можно провести простой тест: составить список того, в чем вы не согласны с Хаббардом. Если у вас ничего не выйдет, значит, вы успешно превратились в его клона!

История Вона обнадеживает. Мы вновь научились чувствовать. Мой друг, чьи эмоции были подавлены во время ТУ-0, говорит, что приходит в норму. Подруга, которая не была уверена, умеет ли она любить, согласилась со мной, что чувство, которое она питает к своим племянникам, — несомненно, любовь. На этом пути нас ждет немало горя — и это не неправильная эмоция, а совершенно здоровый способ выражения чувств, которые в Саентологии опасным образом подавляются. Вместо того, чтобы прятать свои чувства поглубже, необходимо найти правильный способ их выразить. И скорбь — это реакция на опыт. В том, чтобы придавать жизни значение, нет ничего дурного или предосудительного!

Даже после десятилетий заглушенного сострадания снова ощутить сострадание можно. Спасение всегда возможно. Даже после ОТ VIII.

Источник: www.apolresearch.org